О присоединении России к ВТО

На современном этапе, когда российская сторона уже достигла согласия с международными партнерами по условиям членства в ВТО (декабрь 2011 г.), полемика о целесообразности такого шага для российской экономики и общества вспыхнула с новой силой. Оглашение итогов международных договоренностей после длительного периода  крайне дозированной информации о ходе переговоров, а также короткие сроки для ратификации соглашения (202 дня с момента подписания протокола о согласии) повлекло  за собой расширение рядов противников ВТО и их активизацию. Главными оппонентами власти выступают представители промышленности, сельского хозяйства, малого и среднего бизнеса, общественно-политические силы. Их расчеты напрямую указывают на серьезные потери в доходах и занятости в условиях диктата международных правил, наиболее остро ставя вопрос о выживании таких отраслей как сельское хозяйство, машиностроение, легкая и пищевая промышленность. Неутешительные  прогнозы для отдельных отраслей, идущие вразрез оценкам властей о нейтральном воздействии принимаемых обязательств на экономику, становятся главным аргументом в пользу необоснованности и поспешности принимаемого решения, вызывая недоверие к правительственной позиции в целом.
В то же время эти опасения разделяют и многие экономисты, как российские, так и зарубежные. Они, считают, что фактор ВТО с экспансией внутреннего рынка и ослаблением суверенитета страны принесет с собой значительно большие угрозы, нежели сомнительные  выгоды в международной торговле.  Это, прежде всего, связано, с неравенством конкурентных возможностей России и ее торговых партнеров. Причем чем дальше Россия продвигается по пути реформ, тем большая дистанция ее отделяет от главных конкурентов.  В этих условиях реализация плана ВТО не может быть ничем иным как повторением опыта большей части  слабо развитых экономик, потерявших промышленность в обмен на дорогие инвестиции, открывшие возможности беспрепятственного доступа и расхищения природных ресурсов.
Сходный вывод для России следует и из теории сравнительных преиму-ществ, взятой на вооружение ВТО и доказывающей выгоды международного обмена за счет развития  специализации. Страна, имея опыт экономической самодостаточности, в ее нынешнем качестве  может расцениваться исключительно как сырьевой придаток с соответствующими ограничениями по другим направлениям экономической деятельности и  занятости.  Как отмечают специалисты, заинтересованность в освоении российских природных ресурсов наблюдается уже сейчас. Они утверждают, в частности, что либерализация Водного и Лесного Кодексов, предполагающая в т.ч. доступ физических и юридических лиц к природным объектам на правах собственности,  была проведена под нажимом стран-членов ВТО, отстаивающих интересы транснациональных корпораций. При этом, как показывает опыт в других странах,  навязывание России приватизационных схем в сфере природопользования ими рассматривается как первый шаг на пути иностранной экспансии соответствующих рынков.
В то же время явно указывают на отсутствие сравнительных преимуществ в перерабатывающих отраслях российские издержки производства. С учетом холодного климата и больших расстояний  они существенно выше  международных аналогов, представленных за редким исключением  малыми государствами с более благоприятными природными условиями.  
В целом сценарий сырьевой зависимости при экспансии внутреннего рынка равнозначен активизации внутренних  и внешних сил, ведя к угрозе территориальной целостности России.  
Западные экономисты определяют цели ВТО как важный инструмент  стимулирования транснационального бизнеса, приносящего наибольшие при-были лидирующим экономикам мира за счет доступа на рынки мира и сокраще-ния издержек. Р.Шапиро, бывший зам.министра торговли США по экономиче-ским вопросам отмечает : «С самого начала ВТО имела далеко идущие амби-ции, а ее кредо состояло в поддержке позиции Америки и ее президента Билла Клинтона…При разработке правил ВТО учитывались самые важные аспекты экономической жизни стран. Страны должны согласиться постепенно изменить внутренние законы и регулирующие постановления, ограничивающие импорт из-за рубежа. Они также должны согласиться пересмотреть барьеры, установ-ленные в секторах для защиты национальных интересов. Главное состоит в том, что страны, желающие быть частью глобализации в стиле ВТО, должны убрать субсидии и защиту, которые использовали на протяжении десятилетий или сто-летий для поддержки собственной внутренней промышленности». В этой связи важным представляется и то, что «взламывая» рынки других государств, разви-тые страны сохраняют за собой право беспрепятственной защиты собственных экономик. На  это, в частности, указывает американский экономист Дж.Стиглиц.  Действие «двойных стандартов» было достигнуто за счет норм ВТО  о принятии потенциальных обязательств страны на базе достигнутого  уровня экономического развития. В результате фиксирование формулы сниже-ния уровня допустимой защиты при значительных расхождениях в его парамет-рах и составе по развитым и другим странам  изначально стало предрешающим фактором неравенства  глобальной конкуренции.   Реализацию его на практике наглядно  демонстрируют в т.ч. итоги договоренностей с Россией.
Так, по информации переговорщиков, средневзвешенный импортный та-риф составит к концу переходного периода 7,8 %,  в то время как его текущий уровень – 10 %. Это дает им основание полагать, что снижение импортных по-шлин существенно не повлияет на внутренний рынок, тем более что более вы-сокие уровни тарифной защиты, предусмотренные для наиболее чувствитель-ных групп товаров, изменятся в переходный период лишь незначительно. В ча-стности, пошлины на сельскохозяйственную продукцию будут снижены с 13,2 % до 10,8 %, в т.ч. молочную продукцию – с 19,8 % до 14,9 % , зерновые культуры – с 15 % до 10 %, сохранится квотирование импорта  мяса. При этом резкое изменение  размера пошлин внутри квот коснется только свинины – ставка будет обнулена к 2020 г.  (современный уровень – 15 %). Самое длитель-ное снижение пошлин ожидает мясо птицы – восемь лет. Среди промышленных товаров, пошлины на которые в целом должны снизиться с 9,5 %  до 7,3 %,  удалось отстоять более высокий уровень тарифной защиты  для автомобилей -  ставки тарифов по этой позиции будут сокращены  с 15,5 % до 12%. Помимо ав-томобилей длительный период снижения пошлин - семь лет -  распространится на вертолеты, самолеты гражданской авиации. Пошлины на  электромеханиче-ские машины снизятся с 8,4 % до 6,2 %, товары из древесины – с 13,4 % до 8 %. Более быстрому уменьшению подвергнутся пошлины, выросшие в кризис – хи-мия, металлы.
В то же время по оценкам российских экспертов, Россия уже сегодня импортирует от 1/3 до 1/2 отдельных видов продовольствия, 1/3 автомашин, 40 % сельхозтехники, 80-90 % текстиля и фармпрепаратов, а также до 100 % некоторых химикатов. На отечественном рынке напрямую конкурируют с импортом свыше 40 % всех российских предприятий. Чаще других аналитики такую ситуацию связывают с такими факторами внутреннего и внешнего характера как:
•    низкий уровень действующих импортных пошлин;
•    наличие у развитых стран конкурентных преимуществ по экспансии рын-ков более слабых экономик;
•    ослабление государственных функций на фоне либерализации экономики;
•    комбинация представленных факторов.
Так, низкий уровень действующих импортных пошлин не отвечает целям защиты российского производителя. В частности, эксперты ЮНКТАД  отмеча-ют чрезмерно спешную либерализацию импортного тарифа в переходных эко-номиках, включая российскую, доказывая, что такие меры в экономически сла-бых странах приводят к деиндустриализации. Они, в частности указывают на тот факт, что развивающиеся страны вполне обоснованно даже после Уругвай-ского раунда сохраняют более высокий размер ставок импортных пошлин на промышленные товары . Главными доводами в пользу такого выбора является необходимость развития человеческого капитала за счет предотвращения разва-ла промышленности, падения занятости и доходов работников, а также усиле-ния конкурентоспособности национальных товаров первоначально на внутрен-нем, а затем и внешнем рынках. ЮНКТАД обращает внимание на существен-ную разницу между промышленно развитыми странами (ПРС) и более слабыми экономиками.  У ПРС есть возможность обеспечения поддержки людям, чьи ра-бочие места или регионы, в которых они проживают, пострадали от увеличения импорта вследствие снижения тарифов. У развивающихся стран такого потен-циала нет (у переходных экономик его недостаточно). Поэтому в качестве усло-вия дальнейшей либерализации тарифов, им необходимо создать финансовые механизмы, обеспечивающие сопоставимую поддержку населения.   Нельзя также забывать и о том, что страны, успешно интегрированные в мировую эко-номику, осуществляли либерализацию торговли и снижение тарифов только по-сле достижения ими высоких и стабильных темпов экономического роста.
Одновременно развитые экономики обладают серьезными преимущества-ми в конкуренции на национальных  рынках более слабых экономик. В их рас-поряжении весь арсенал средств, начиная от больших возможностей государст-венной поддержки  и  особой  защиты, прежде всего, стратегических направле-ний развития, стимулирования научных разработок и передовых технологий до непосредственного содействия продвижению экспорта . Эти возможности пре-допределены сверхприбылями транснационального бизнеса и мощной институ-циональной инфраструктурой,  создаваемой многие десятки лет.  Так, если учетная ставка ФРС  США - 0,25%, Европейского ЦБ – 1%, то ЦБ России – 8,5%. В России сельхозпроизводители получают дотацию не больше 35,  а  США – 750, ЕС – 350 долл. на га пашни и т.д.
Для защиты внутреннего рынка от импорта, а также ослабления позиций конкурентов в ПРС используется огромный набор средств, условно подразде-ляемый экспертами на таможенно-тарифные и нетарифные меры.  Так, по ин-формации ЮНКТАД, несмотря на снижение среднего уровня ставок импортных пошлин до 5-6% в рамках ВТО, ПРС продолжают применять тарифные пики  (выше 12%) и тарифные эскалации  на целый ряд  промышленных и сельскохо-зяйственных товаров. Так, для  Канады, США и стран ЕС характерны наиболее многочисленные случаи тарифных пиков, особенно на продовольствие, тек-стиль, одежду, обувь, изделия из кожи, бытовую электронику и пр. Зачастую они носят запретительный характер .  Активно используют ПРС  ограничения импорта и экспорта по количеству и цене – импортные квоты и лицензирование, добровольное ограничение экспорта, антидемпинговые, компенсационные и специальные защитные меры, систему минимальных импортных цен и др.   В то же время вынужденные ограничения  таможенно-тарифного регулирования в рамках ВТО все чаще подталкивает их к компенсации упущенных выгод за счет расширения практики нетарифных мер защиты. В настоящее время эксперты ЮНКТАД насчитывают  свыше 800 видов нетарифной защиты, используемых, прежде всего, развитыми странами. Они охватывают, в первую очередь, стан-дарты, санитарные, фитосанитарные, экологические  и ветеринарные меры, тре-бования к упаковке, маркировке, порядку сертификации и т.д. По их заключе-нию, по общему объему используемых нетарифных ограничений в междуна-родной торговле лидируют США, Япония и страны ЕС. В то время как развитые страны-члены ВТО требуют от новичков устранения т.н. технических барьеров в торговле, в т.ч. обеспечения защиты жизни и здоровья людей исключительно исходя из  минимально необходимого уровня на базе современного развития экономики , в их экономиках  практикуются и продолжают разрабатываться са-мые разнообразные формы ограничения импорта .
Одним из следствий ослабления функций государства на фоне либераль-ного курса в торгово-экономической сфере являются поступления в страну зна-чительных объемов «серого» импорта. Эксперты указывают на то, что сегодня он составляет более 60 % всего импорта текстиля и бытовой электроники.  Его распространению способствуют использование коррупционных схем таможен-ными органами, а также «прозрачность» российских границ для контрабанды из стран бывшего Союза.  
В то же время  появление в России крупных транснациональных корпораций на фоне критического недостатка механизмов защиты и поддержки российской экономики и ее рабочей силы, «серого» дешевого импорта в сочетании с преимуществами развитых экономик (дешевые кредиты, передовые технологии, в т.ч. в организации бизнеса) изначально предопределяет более выгодные позиции иностранного капитала на внутреннем рынке. Иностранные фирмы уже контролируют значительную часть российской сети транспортировки, хранения, подработки и сбыта продукции, вытесняя отечественный бизнес. Почти треть розничного оборота контролируется  10 торговыми сетями,  полностью или частично принадлежащими иностранному капиталу,  и лишь немногие российские ритейлеры способны конкурировать с ними .    
Продолжая оценку состоявшихся договоренностей с ВТО, следует отме-тить, что Россия сохранила за собой право внутреннего регулирования цен на газ. Это в свою очередь означает уклонение от давления членов ВТО по вопросу реформирования  рынка газа и сохранение монополии Газпрома на экспортные поставки. В то же время переговорщики замалчивают факт навязывания России реформы электроэнергетики, имеющей крайне негативные и далеко идущие по-следствия для экономики страны. Слабо контролируемые рынки нефтепродук-тов и электроэнергии вносят основной вклад в раскрутку инфляционных про-цессов, препятствующих  предсказуемости и стабильности хозяйственной дея-тельности. Опережающий рост цен на энергоресурсы значительно снижает  конкурентоспособность промышленных и сельскохозяйственных товаров как наиболее энергоемких, оказывает непомерно высокое давление на расходы на-селения и через покупательный спрос вновь воздействует на  ограничение рын-ков   промышленных и продовольственных товаров.    
В области финансовых услуг российская сторона отстояла позиции бан-ковского сектора. Иностранным банкам отказано в праве открывать филиалы, что предполагает продолжение их работы через дочерние структуры.   Данное условие не позволяет рассчитывать на серьезные изменения в эффективности банковской системы, в т.ч. привлекательные условия для отечественных заемщиков.  А это в свою очередь ведет к усугублению институционального  неравенства с международными конкурентами наряду с коррупцией и бюрократическими барьерами, лишая инвестиционной привлекательности, прежде всего, долгосрочные  промышленные проекты.  
В области аграрной поддержки было достигнуто согласие о снижении ее уровня с 9 млрд. долл. в 2012-2013 гг. до 4,4 млрд. долл. в 2018 г., что почти в 2 раза ниже текущих объемов субсидирования из бюджетов всех уровней. Между тем  современный размер поддержки (около 2% бюджетных расходов) оценивается российскими экспертами  как критически недостаточный для обеспечения продовольственной безопасности и развития АПК. Он также не сопоставим  с аналогичными показателями развитых стран и даже отдельных стран СНГ. В частности,  страны ЕС тратят 40 % бюджета на проведение единой сельскохозяйственной политики, Белоруссия – 12 % бюджетных расходов, в то время как именно эти государства, определяют ценовой коридор значительной части российского рынка продовольствия.
Важно отметить, что России не удалось отстоять право на использование экспортных продовольственных субсидий, широко используемых в мировой практике (в частности в ЕС) и не запрещенных ВТО. Отсутствие фактологиче-ской базы для их обоснования, так же как и более высоких уровней аграрной поддержки на этапе переговорного процесса не позволило российской стороне добиться более выгодных позиций. В результате сочетание крайне низкого уровня поддержки, отсутствие возможности экспортного субсидирования наря-ду с постепенным снижением импортных пошлин на сельскохозяйственную продукцию будет способствовать еще более ускоренному вытеснению россий-ского производителя с отечественного рынка  и увеличению импорта.
В то же время попытки выйти за узко национальные рамки представлений о возможных преимуществах при вступлении в ВТО (увеличение прямых иностранных инвестиций, создание новых рабочих мест, обеспечение лучших экспортных возможностей и пр.) также приводят к неутешительным для России сопоставлениям и выводам.
Так, западные экономисты обычно связывают основные успехи глобализации с наличием обширных сетей бизнеса по производству и продажам на зарубежных рынках и, прежде всего, быстро развивающихся экономик.  Важность имеют число, масштабы доходов корпораций и торговых связей, а также их место в передовых наукоемких технологиях (фармацевтический бизнес, компьютерные технологии, телекоммуникации, производство автомобилей).  Россия, хотя и попадает в список Fortune Global 500 по итогам 2011 г., представлена только 7 компаниями. Причем это компании либо с госучастием, либо работающие в нефтяном бизнесе. Одновременно аналитики отмечают, что концентрация капитала в России продолжает увеличиваться, но при этом нет никаких условий для появления новых крупных компаний.  Для сравнения  - представительство южнокорейских компаний в рейтинге за один год выросло с 10 до 14, а по Китаю с 46 до 61.
Все международные рейтинги по конкурентоспособности так или иначе свидетельствуют о том, что Россия продолжает оставаться в числе малопривле-кательных экономик  для иностранных инвесторов и присоединение к ВТО в этом отношении, если и способно что либо изменить, то только в активно раз-вивающихся секторах, а их единицы. Наибольшей критике подвергается инсти-туциональная среда для ведения бизнеса, в т.ч. качество общественных инсти-тутов – суды, неэффективность законов и правоприменение, от которых во мно-гом зависит безопасность бизнеса и личная безопасность его представителей. А это так или иначе связано с долгосрочными перспективами – на настоящий мо-мент в России еще не выработаны  системные подходы к решению подобных задач.
Подводя итоги, можно констатировать, что либеральный курс, проводимый в стране, тесно связан с процессом присоединения России к ВТО. Между тем такая политика способствовала существенному ослаблению российской позиции в международных переговорах, а также вела и продолжает вести  к упадку перерабатывающих отраслей промышленности и сельского хозяйства. Начавшиеся преобразования рыночного характера в бюджетном секторе, связанные в т.ч. с оптимизацией  численности работников, и ожидаемое сокращение занятости и доходов в частном секторе в условиях ВТО, создают условия для стремительного наращивания   социально-политических рисков. При этом появляются большие возможности для управления ими извне.    Совершенно очевидны потери России в сфере природных и энергетических ресурсов, доступ к их эксплуатации иностранным капиталом несет с собой дополнительные угрозы экономической, социальной и экологической безопасности. В то же время присоединение к ВТО  не дает российской экономике никаких явных преимуществ в международной торговле и улучшении инвестиционного климата.
Таким образом, затрагивая интересы большей части общества, проблема членства в международной организации  приобретает общегосударственное значение,  справедливо требуя учета   позиций всех заинтересованных сторон. В этих условиях предлагаемое противниками ВТО проведение референдума по вопросу присоединения к международной торговой организации начинает вы-зывать растущий общественный резонанс.

Аналитический центр ВТО-Информ